- Ну что, создание, опять пальцы мне грызть будешь? – почти пробурчал молодой человек, входя в денник к гнедой рослой кобыле. Животное, повинуясь ощутимому тычку в грудь, отступило в тень помещения. Вытянутая широколобая морда потянулась к футболке мужчины, оставив на ней блестящий белесоватый след пенящейся слюны. Видимо, дети уже раскормили этого ненасытного монстра яблоками и прочим. Лучше бы сами ели. Глядишь, в седло бы с первой попытки залазили бы. И снова недовольные мысли, снова вечная серьезность. Хотя Элиассос в чем-то прав. Маленькие дети пока поболтаются на седле, пока лошадь пораскачивают, пока, наконец, грузно шлепнутся в кожаное «кресло», он уже успел бы множество элементов сделать или хотя бы разогреть коня. Оттолкнув слюнявую моську, уже успевшую испортить футболку своими слюнями, Рагнор недовольно поморщился, оглядывая пятно. Конечно, женщины нет, стирать некому. Ну, тогда по верной дорожке в прачечную, где его уже знают как облупленного. Закрыв стойло изнутри, он подошел к лошади и сперва окинул её взглядом. Гнедая все лезла в карман, теперь норовя ткнуться и в джинсы. О, нет, джинсы парень её точно не даст. Сделав резвый шаг в сторону, Рагнар хлопнул лошадь по плечу. Так заложила уши и сразу окрысилась, но ему уже было все равно: Элиассос осматривал ноги, спину, холку и грудь  кобылы. Немногочисленные заклейки, слой свежей пыли. Ладонь опустилась на широкую спину и прошлась вдоль хребта лошади, став после этого почти черной. Он провел большим пальцем по остальным, растерев тем самым грязь.
Тяжело вздохнув, он обошел лошадь со всех сторон, поднял все четыре ноги, осмотрел копыта. Кстати говоря, не любитель он этим в проходе заниматься. Вечно там кто-то шастает, а особенно на больших конюшнях. Только и слышишь: «Посторонись!», «Дайте пройти, пожалуйста», «Вы не могли бы убрать лошадь? Нам пройти надо». А в деннике простор, лапай коней хоть целый день – никто не потревожит. Оправив джинсы, Рагнар присел на корточки и размотал эластичные бинты с ног лошади. Видимо, про них просто забыли. Ну, или оставили в лечебных целях. Скрутив их, он уже мысленно настраивал себя на ту волну, на которой ни при каких обстоятельствах не будет отвлекаться на настойчивые тычки то под локоть, то в спину, то в грудь.
- Успокойся ты уже, мать твою, – зло прошипел Рагнар, грубо отталкивая и разворачивая морду лошади. Та щелкнула зубами и попыталась схватить обидчика за футболку, но получила щелчок по носу. Обиженно задрала голову, сровняла уши с линией шеи, закатила глаза, демонстрируя белок. Нашла кого пугать, смешно, право. Открыв дверь, Рагнар вышел из денника, взял скребницу и вернулся. Ему-то казалось, что он взял ещё и мягкую щетку. Но нет. Энергично и быстро, по-армейски, молодой человек начал чистить лошадь. Та увиливала, все переходила с места на место, и в какой-то момент Рагнар чуть ли не наступил на заготовленную гнедой подругой «мину». Чертыхнувшись… Ну, и не только, он снова подошел к лошади, которая уже задом прижалась к углу стойла. Порой он жалел, что должен присматривать не только за своим конем. Эта шестисоткилограммовая мадам повернулась боком к стене, не давая очистить свою вторую сторону. Первой мыслью было треснуть её промеж ушей, образно выражаясь. Она ведь явно упрямилась, а не действительно не понимала смысла происходящего. Но, черт возьми, не будет же он толкать этот шкаф!
Парень выдохнул, зажал в локте скребницу, сложил руки на груди и облокотился на противоположную стенку денника, ведущую в проход, то есть ту, где находилась дверь. Исподлобья на него смотрела пара больших черных глаз, обладательница которых явно не собиралась отступать. Рагнор усмехнулся, мол, не таких ломали. Кобылка-то явно молода, прекрас жизни не видела. А вот и её первый учитель, настойчиво снимающий очки революционера.
За спиной Рагнар услышал некое шевеление. Лениво повернув голову, потому как прошлый предмет его внимания был занят своим ослиным упрямством, он заметил небольшой силуэт рядом с лошадью в соседнем стойле. Элиассос небрежно обратился к, судя по фигуре и незнакомому силуэту, новой ученице:
- Хэй, подай мягкую щетку. На табурете возле стойла.
В тоне не было и тени насмешки, просто равнодушная просьба… приказ. Косматая голова снова повернулась к гнедой кобыле, ожидая, когда девчонка зашевелиться и исполнит то, что ей велели. Тем временем гнедая перемялась на передних ногах, но позы не изменила, а лишь яростно ударила себя по боку хвостом. Чуть слышно Рагнар фыркнул.